Где заря выжигает свои следы на земле, облачённой во ржу и кровь,
Где огнём проверяют на ложь святых, где ступают по грани идей и снов,
Где за правду, что скрыта от смертных глаз, убивают без жалости и стыда —
Билось небо в нагрудник стальных кирас, и багровая в море текла вода.

И мешались в единое Явь и Тень, измеряя созвездьями взмах крыла.
Кто глядит в мироздание, встав с колен, будет выше догматов добра и зла.
Где горячая сила текла в ладонь, мы вдыхали бессмертье в грудную клеть —
Подчинившие пламя вошли в огонь. Подчинившие гибель прошли сквозь смерть.

Мы себя проверяли по сотне раз, не жалея ни крови, ни сил, ни лжи —
Потому что ещё никого не спас тот, который победой не дорожил.
Там, где солнце рождалось и жгло глаза, мы стояли в начале самих начал;
И багряным окрасилась бирюза, и оставленный Город из тьмы кричал,

И слова обретали начальный смысл, разбивались о сердце, как о щиты.
Высшей ставкой — расчет-вдохновенье-мысль, что звенели, как Песня, и жгли мосты.
Там, где мир, умиравший у наших ног, возрождался, как только звала душа,
Мы навеки запомнили свой урок — нет законов, что до̀лжно не нарушать.

Мы вскрывали запреты и миражи, разрывая Завесу, как тонкий шёлк.
Только тот понимает, что значит «жить», кто дорогой всевластья хоть раз прошёл,
Кто держал эти нити в своих руках — ощущая их жаляще-колкий ток.

И клеймом отпечатана сквозь века наша острая истина —
Мы Есть Бог.