— Это здесь, — Элрен дёрнул на себя скрипучую дверь и первым вошёл в сумрачное нутро заброшенного дома.

Приказав стражникам ждать снаружи, Авелин последовала за эльфом. Бледный утренний свет щедро лился сквозь прорехи в ветхой крыше, пахнущий близким дождём ветер беспрепятственно проходил сквозь щелястые стены. «Плохое будет укрытие от непогоды», — подумала Авелин, приостанавливаясь и настороженно вдыхая влажный, пропитанный знакомым сладковатым душком воздух. Шорох шагов эльфа внезапно сменился заполошным мушиным жужжанием, Элрен обернулся, ища её взглядом, и Авелин ускорила шаг. Скорее разделаться с этим — и обратно в казармы.

— Он там, — эльф махнул рукой влево, где в тёмном углу смутно белело что-то, очертаниями похожее на человеческое тело.

Авелин подошла вплотную к мертвецу, отмахнулась от суматошно роящихся вокруг мух и наклонилась, поводя фонарём. Труп, почти не тронутый разложением, принадлежал светлокожему брюнету лет тридцати. Был он бос и почти раздет: понятное дело, кто его первым нашёл, тот его первым и ограбил, можно не обыскивать, ничего она здесь уже не найдёт. Воры побрезговали лишь рубахой: весь перед её был заляпан бурыми пятнами засохшей уже крови, а напротив сердца зияла дыра. Да и сердца у мертвеца не было, вместо него темнела яма размером с мужской кулак, окаймлённая торчащими вверх сломанными рёбрами. Словно на груди мужчины вдруг распахнулся ещё один рот, ожидающая подачки демоническая голодная пасть с неровными кривыми зубами… Жуткое зрелище. Впрочем, не в первый раз она видит подобное. В пятый, если точнее.

Храмовники сказали, что эти убийства похожи на дело рук малефикара. Что ж, Авелин не стала спорить: Орден чаще имеет дело с магами, ему видней. Ей всё равно, кого искать. Но чтобы найти, нужно понять, почему этот малефикар убивает только магов и почему оставляет вырванные у них сердца раздавленными в ошмётки рядом с их трупами. Какой-то ритуал? Устранение конкурентов? Месть бывшим сторонникам?..

Тщательно осмотрев пол и стены, Авелин отошла к выходу, полной грудью вдыхая льющийся из открытой двери свежий воздух. Над крышами домов виднелся венадаль, всё ещё зелёный, он стойко сопротивлялся наступающей осени. Его крона была так высока, что, казалось, скребла затянутое грозовыми тучами небо, побуждая его быстрее пролиться дождём. Глядя на вонзающиеся в тучи ветви священного дерева эльфов, Авелин предалась размышлениям о только что увиденном.

Крови ни вокруг мертвеца, ни в доме нет, значит, убили мужчину не здесь. Да и труп-то совсем свежий, лежит тут не дольше двух-трёх дней; нашедшие его эльфийские дети как раз лишь сегодня утром смогли забраться в этот дом после двух дней проливного дождя. Эта хижина является одним из обычных мест их игр, и они утверждали, что три дня назад, когда они были здесь в последний раз, она пустовала. А как раз два дня назад здесь, в эльфинаже, были найдены трупы девяти мечников и мага. Все тевинтерцы. Все убиты мечом и заклинаниями стихий. Авелин уже успела списать их смерть на междоусобицу городских банд, ведь у каждой уважающей себя банды есть хотя бы один маг, умеющий выпускать ледяное копьё и молнию. Плохо, что стражники поленились пройти чуть дальше и осмотреть закоулки и заброшенные дома, надо будет наказать их за пренебрежение долгом. А если рубаха этого мужчины действительно похожа на рубахи тех тевинтерцев (хорошо, что тела их ещё не сожгли, есть с чем сравнить), то нужно будет переложить дело о трупах в эльфинаже в раздел «Убийства с применением магии. Нераскрытое». И рассказать храмовникам о том, что в городе действует новая банда. Потому что даже малефикару не под силу в одиночку убить девятерых воинов и двоих опытных тевинтерских магов (если этот лежащий за её спиной труп, конечно, принадлежит магу, а не воину).

Подозвав взмахом руки стоящих невдалеке стражников, Авелин приказала им забрать мертвеца, отнести его в морг и положить к найденным позавчера тевинтерцам. И ни в коем случае не сжигать до тех пор, пока она лично не осмотрит их всех заново!

За спиной у неё раздался сиплый кашель: Элрен то ли напоминал о своём присутствии, а то ли просто болел.
Авелин обернулась к нему, протягивая несколько медных монет — его обычную плату осведомителя:
— Спасибо за помощь, Элрен.
— Не благодарите, капитан, — эльф торопливо сунул деньги в карман и продолжил: — Я вам до конца своих дней буду должен за то, что вы спасли мою дочь. А Лия теперь только и мечтает о том, как стать стражницей. Вы… не могли бы вы помочь ей?
Авелин удивлённо посмотрела на переминающегося с ноги на ногу эльфа. Вид у него был смущённый и одновременно решительный.
— Стражницей? А она меч хотя бы держать правильно умеет? И сколько ей лет вообще?
— Шестнадцать летом сровнялось, — торопливо проговорил Элрен, с надеждой глядя на капитана. — Настоящего меча у неё, конечно, нет, но тренировочным деревянным она уже неплохо машет…
— «Неплохо машет деревянным мечом»? — оскорбилась Авелин. — Стражник должен уметь не «махать» мечом, а сражаться им! И не деревянным, а железным, который эльфийская девчонка и не поднимет! Стражница… — покачала головой капитан, глядя на затаившего дыхание и напряжённо замершего эльфа. — Впрочем, если она и через год не передумает и научится чему-нибудь хотя бы на деревянном мече, пусть приходит ко мне, посмотрю. Но не надейся, что я её возьму лишь потому, что ей в голову пришла такая блажь. Мне криворукие неумехи в страже не нужны!
— Благодарю вас, капитан! — повеселевший Элрен кланялся так усердно, что чуть ли не лбом о собственные колени стукался. Можно было не сомневаться, что ушлый эльф и настоящий меч дочери раздобудет, и наставника найдёт, который Лию даже через не хочу научит. Пусть. Авелин от этого одна лишь выгода: и сам Элрен будет пуще прежнего стараться, отрабатывая свою просьбу, и в страже прибыль будет.

Прокатившийся по небу гулкий раскат грома напомнил Авелин о том, что если она не поторопится, то придётся ей пережидать грозу либо прямо под венадалем, либо в домишке Мерриль, крыша которого не намного прочнее крыши этого вот заброшенного дома. Накинув капюшон, стражница поспешила к лестнице в Нижний город.

Усилившийся ветер опутывал ей ноги полами плаща, рвал с головы капюшон, трепал пламя лампад, стоящих у корней неохватного венадаля… Неужели эльфы не видят, как эта облупившаяся красно-коричневая краска на стволе их священного дерева походит на засохшую кровь?.. Или этого не видят лишь люди, а эльфы просто символично поят символичной кровью своё символичное божество? Возможно, в древности кровь была настоящей, но со временем ритуал утратил своё первоначальное значение, переродившись в безобидную традицию; примерно так же, как нация гордых могущественных малефикаров (если верить рассказам Мерриль о её расе) со временем выродилась в жителей эльфинажа, довольно безобидных и никем не принимаемых в расчёт.

Впрочем, отдельные личности всё же заставляют с собой считаться. Например, Героиня Ферелдена, остановившая Пятый Мор, была денеримской эльфийкой. А в Киркволле многим известна Атенриль, глава одной из крупных шаек контрабандистов. Раньше был ещё и Пиявка, малефикар и главарь одной из банд, контролировавших ночную жизнь порта, и Авелин сейчас подозревала бы его во всех этих убийствах с вырыванием сердец, если бы Пиявка и сам не оказался среди жертв.

…Первый труп с вырванным сердцем обнаружили в Нижнем городе полтора месяца назад: это был беглый маг Круга, которого собирались усмирить по подозрению в изучении магии крови. Тело отдали храмовникам, те его сожгли, и маг остался лишь строкой в отчёте. Второй подобный труп был найден спустя три недели недалеко от «Розы», это и был неуловимый Пиявка из банды «Кровавых зубов». Неизвестно, куда подевались его громилы-телохранители, но спасти его было некому. После опознания тела Авелин целый день ходила довольная: этот маг немало нервов ей попортил своими дерзкими налётами на портовые склады, а храмовники ленились гоняться за ним по всем портовым закоулкам. Всполошились они лишь после третьего и четвёртого трупов, которые были найдены десять дней назад на церковном дворике за колоннами. Двое из пятнадцати уцелевших магов сгоревшего старкхевенского Круга, сбежавшие от сопровождавшего их в Киркволл конвоя. Авелин подозревала, что они хотели встретиться в Церкви с бывшим старкхевенским принцем, ныне преподобным братом, но если это и было так, то Эльтина не выпустила правду за пределы церковных стен. Но именно тогда храмовники и начали усиленно искать малефикара-убийцу. Сегодня она их обрадует тем, что малефикар действует не в одиночку. Интересно, как называется его банда? «Сердцееды»? «Разбиватели сердец»? Киркволлские головорезы любят странные прозвища. Одни «Миноги-Щёголи» чего стоят. Решено, до выяснения их прозвища она станет звать их «Сердцеедами».

Над головой громыхнуло так, что у Авелин невольно ёкнуло сердце. Первые тяжёлые капли упали на мостовую, предвещая очередной проливной дождь, и стражница поняла, что до казарм добраться не успеет. Придётся переждать ливень в «Висельнике». Заодно и ещё одного осведомителя расспросит, если он сегодня там, конечно.


Хозяин «Висельника» знал толк в привлечении клиентов. Он брал не хорошей едой и выпивкой — большинство местных не оценит этого, — а предоставляемыми развлечениями. Кроме «цыпочек» и «травки», что было для таверн делом обычным и неистребимым, в «Висельнике» выступали проезжие менестрели, имеющие возможность оплатить своим выступлением ночлег и еду, и просто рассказчики. В последнее время здесь подвизался один гном, некогда изрядно поездивший по Тедасу, а теперь временно осевший в Киркволле. Пока что его истории пользовались спросом, как и предлагаемые им товары, служившие материальным подтверждением его невероятных рассказов. Торговля шла бойко. Авелин же с трудом верила в то, что, к примеру, небольшой кинжал из веридиума принадлежал когда-то Героине Ферелдена, а каменная статуэтка воина была подарена рассказчику самим королём Ферелдена. Единственное, что покупала у гнома Авелин, — это информацию.

Ей повезло, сегодня развлекал завсегдатаев именно гном. Авелин решила подождать, пока он завершит рассказ, и села за соседний столик, на котором тотчас же, как по волшебству, возникла кружка свежего холодного пива, вкусного, не из бочки «для всех». Ещё одно приятное следствие занимаемой ею должности.

Авелин лениво обвела взглядом зал таверны. Почти все посетители собрались сейчас у камина, слушая рассказчика, и лишь у барной стойки какая-то увешанная украшениями смуглянка в короткой белой тунике доказывала троим громилам нецензурными словами и двумя кинжалами, что лапать чужую выпивку так же невежливо, как и её хозяйку. Засмотревшись на её выпады и пируэты — девица дралась, будто танцевала, — Авелин чуть было не пропустила момент, когда гном и его помощник собрались подняться наверх, решив, видимо, провести эту ненастную ночь под крышей таверны вместо своего пристанища в гномьем квартале.

— Бодан! — окрикнула она торговца, когда гномы уже прошли мимо её столика.
— О, монна Авелин. Прошу прощения, я не заметил вас.
Как же. Скорее, решил попробовать проскользнуть мимо.
— Садись, выпьем. Заодно расскажешь мне пару-тройку своих невероятных историй.

Сделав обречённое лицо, гном уселся за стол напротив стражницы, усадив рядом и своего помощника Сэндала, приходившегося ему приёмным сыном. Наклонился вперёд и прошептал:
— Сразу заявляю, что об этих магических вырываниях сердец мне ничего не известно. Но если хотите, могу рассказать кое-что другое, не менее странное. И тоже связанное с магией.
— Ну давай. Только если это действительно необычно и действительно о чём-то магическом.

Бодан махнул рукой подавальщице, приказывая принести пива. Отпил, не торопясь, кивнул довольно.

— Недавно мы с сыном, — начал он, кивнув на вцепившегося в кружку с выпивкой Сэндала, — ходили в экспедицию на Глубинные тропы вместе с братьями Тетрасами, и странностей там — как обычных, так и магических — было хоть лопатой греби. Драконы, ожившие големы, порождения тьмы, гигантские пауки… Но самое странное случилось тогда, когда Бартранд нашёл идола. Да не просто древнего, а вообще непонятно когда и кем сделанного. И где он его только откопал? Ушли-то они с Варриком и группой разведчиков, а вернулся Бартранд вдвоём с идолом. Сказал, что брата его и остальных убили порождения тьмы, только он спасся. Мельком показал нам свою находку — жуткая вещица: корявое страшилище с вкраплениями сырого лириума — и тут же спрятал в свой мешок. А на следующее утро пропал и Бартранд…
— Колдовство! — воскликнул Сэндал, оторвавшись от пива.
— Обычная жадность, — отрезала Авелин, пока не увидевшая ничего магического в истории с идолом и потому не собиравшаяся расставаться с деньгами.
— Может, и так, да только всё, что нам удалось найти раньше, Бартранд оставил в лагере. Ни монетки не взял. Только идола. И так спешил, что ушёл с одной-единственной сумкой и без оружия. Что это, как не чары?
Авелин остро глянула на гнома и уточнила:
— Намекаешь, что он выжил?
— Вот именно! — Бодан многозначительно поднял вверх указательный палец. — Он сейчас живёт в Верхнем городе. И даже не заикается о том, чтобы получить свою долю сокровищ. Мы, понятое дело, всё уже поделили между теми, кто выжил, и ничего бы ему не дали, но всё равно.
— Довольно странно, — согласилась Авелин, не понаслышке знающая о златолюбии гномов: к примеру, конкретно этот гном брал с неё за свои истории не меньше золотого, — но объяснимо. Может, он заранее знал, что сможет выгодно продать свою находку. Настолько выгодно, что ваши сокровища показались ему малоценными побрякушками.
Похоже, ей удалось задеть гнома за живое. Бодан обиженно засопел, дёрнул себя за короткую пегую косицу в бороде, одним долгим глотком допил эль и сказал:
— Хорошо, тогда вот вам на десерт ещё одна история. Один из знакомых торговцев рассказал мне, что пару недель назад его приятеля, недавно переехавшего жить на поверхность, нанял какой-то эльф, говорящий с тевинтерским акцентом. Нанял для того лишь, чтобы гном нашёл ему наёмников для решения одного дельца. Почему эльф напрямую не обратился к специалистам, которые способны разобраться с этим, непонятно. Но тот приятель моего приятеля пошёл с этим делом сразу к Атенриль, — гном немного помолчал и добавил, словно бы просто так: — Говорят, в эльфинаже на днях произошла какая-то заварушка?..
— Мне нужен этот «приятель твоего приятеля», — не выдержала Авелин, азартно подаваясь вперёд, как делающая стойку гончая. — Как можно скорее приведи его сюда! Плачу вдвое!
— Да хоть вдесятеро, а толку не будет, — не без злорадства усмехнулся Бодан, — он исчез. Или уехал, или убит… как полагает мой приятель. Обращайтесь к Атенриль.

Авелин лишь поморщилась. Нечего сказать, уел её гном, достойно отомстил за «малоценные побрякушки». Капитану стражи идти на поклон к главе контрабандистов?! Лучше шутки не придумать. Пусть и работала она когда-то вместе с Хоуками на Атенриль целый год, но это было чуть ли не год назад, а теперь слишком разные у них интересы. Противоположные даже. Насмешек потом не оберёшься, а результат разговора неизвестен. Уж лучше она попросит Хоук навестить их общую старую знакомую.

— Ну выбирайте, монна капитан, что вам по вкусу, да мы пойдём, — и гном раскрыл сундучок с товарами. Пришла пора платить за сведения.
Авелин схватила первое, что на глаза попалось, — небольшую деревянную шкатулку, окованную металлом, в крышку которой была вделана медная пластинка с искусно выгравированными бархатцами.
— Сколько?
— Три золотых.
Авелин понятия не имела, сколько может стоить такая вещица, но знала, что гном никогда не упустит своей выгоды. Его право, но сейчас она не собирается переплачивать.
— Два золотых. История про идола мне не интересна, к тому же я могла бы услышать её и бесплатно: ты её наверняка уже рассказывал местным.
— Два с половиной. Я рассказывал лишь про Глубинные тропы, а про Бартранда и его идола никому не говорил. А идол точно артефакт, клянусь Камнем. Если выяснится, что это не так, я верну вам деньги в двойном размере.
Последний довод убедил Авелин; прижимистый и рачительный Бодан не станет сорить деньгами, значит, идол действительно может оказаться артефактом. Храмовникам будет интересно узнать об этом.
— Хорошо, два с половиной.


После ухода Карвера в доме Гамлена стало тихо и как-то пусто. Исчезли стойка и огромный меч, детали доспеха больше не валялись в общей комнате, исчезло и разочарованное недовольство, почти зримо витавшее в воздухе дома, пока здесь жил этот хмурый темноволосый парень, постоянно ссорившийся с точно таким же вечно недовольным жизнью дядюшкой. Теперь Гамлен выглядел довольным, будто выиграл сотню золотых в «Алмазный ромб», и это благостное выражение не согнал с его лица даже визит капитана стражи.

Авелин подумала, что её уходу после года проживания здесь Гамлен так не радовался. Ему осталось лишь спихнуть с рук сестру с племянницей, и дом снова будет в его полном распоряжении. Опустевший, неубранный дом с кладовой, в которой нет ни крошки еды, с грязной, незаштопанной одеждой, комом валяющейся у кадки со склизкой холодной водой, с погасшим очагом, полным золы… Дом, ждущий возвращения подгулявшего хозяина, спасающегося от одиночества компанией девиц из «Розы». Но Гамлена, похоже, не занимали мысли о будущем, он был просто рад настоящему, в котором его несносный племянник больше не отравлял ему существование.

Хоук встретила Авелин радостной улыбкой, которая, впрочем, тут же исчезла, стоило лишь ей узнать цель визита подруги.

— Авелин, ты же знаешь, — в карих глазах магессы стоял укор, — я не могу обратиться за помощью к Атенриль, иначе мне придётся отрабатывать своё любопытство. А я не хочу, чтобы контрабандисты вспомнили о том, что я магесса, и сдали меня храмовникам. Особенно теперь, когда весь Орден ищет этого малефикара… или новую банду, как ты утверждаешь. Храмовники ведь не посмотрят на то, что у меня на теле нет шрамов. Скажут, приносила в жертву тех несчастных. И даже если они так не подумают, то всё равно либо усмирят меня, либо просто запрут в Круге. А Карвер только-только стал храмовником! Я не хочу испортить жизнь ни ему, ни себе!
— Я понимаю, риск есть, но ты ведь и сама маг, разве ты не боишься, что однажды эта банда и до тебя доберётся? Они недавно уже и в эльфинаже наследили…
— Если я не буду напоминать всем, что я маг, то не доберётся. А насчёт эльфинажа… — магесса вздохнула и нехотя продолжила: — Если ты о тех десяти трупах, то в эльфинаже наследили я, Карвер и Мерриль. Атенриль прислала брату предложение подзаработать, и он согласился, чтобы оставить нам денег на первое время, пока ему не начнут выплачивать жалование храмовника.
— Так-так! — Авелин отставила вино, перенеся всё внимание на сидящую перед ней магессу. — Давай-ка поподробней.
— Нас через Атенриль и какого-то гнома нанял один эльф. Для того, чтобы мы помогли ему отделаться от преследовавших его работорговцев.
— Какой эльф? Откуда? Куда ушёл?
— Он мечник, не маг. С татуировками, но Мерриль сказала, что он не долиец. Откуда пришёл, не знаю. Куда ушёл — тоже. Говорит с тевинтерским акцентом. Но мы с ним почти не разговаривали, получили деньги за выполнение заказа и ушли. И потом больше не виделись, — напряжённый голос и отрывистые предложения вызвали у Авелин ощущение того, что магесса волнуется и недоговаривает.
— Ты нервничаешь, говоря о нём. Он случайно не шантажировал тебя, угрожая выдать храмовникам?
— Хочешь знать, не утопила ли я его труп в канале после подобной угрозы? — слабо усмехнулась магесса. — Нет, ничего он от меня не требовал и не угрожал. Просто он внешне такой… отталкивающий. Страшноватый даже. Как вспомню, так мурашки по коже.

Вот и причина её нервозности, всё просто объяснилось. И прояснилось кое-что ещё, отчего версия Авелин о том, что в городе орудует новая банда во главе с малефикаром, теперь никуда не годится. Тем более что магесса упомянула о десяти трупах, не об одиннадцати. А обсчитаться она не могла: деньги наёмникам обычно выплачиваются только после предъявления трупов. Значит, того тевинтерца из заброшенного дома в эльфинаже убил всё-таки действующий в одиночку неизвестный малефикар. Возможно, выманил раньше, чем на тевинтерцев напали Хоуки и Мерриль. А возможно, что и похитил прямо во время сражения. Может, Хоук что-нибудь видела?..

— Сколько их всего было, тех преследователей эльфа?
— Десять, — пожала плечами магесса.
— А магов среди них сколько было?
— Я заметила лишь одного. Он в меня молнией успел пальнуть, а потом Карвер его располовинил, — Авелин кивнула, вспомнив виденные вчера в морге две половинки мужского тела в обрывках мантии. — Ну, может, Мерриль случайно успела заклинанием вывести из сражения кого-то из них, кто был магом.
— А ты…
Но не успела Авелин задать очередной вопрос, как дверь открылась, и на пороге комнаты возникла седовласая женщина с усталым лицом. Авелин нахмурилась. До чего же не вовремя Лиандра Хоук вернулась от наместника!..
— Бетани, доченька, ты сегодня не собираешься… — начала было леди Хоук, но тут она увидела гостью: — О, Авелин! Добрый день, как поживаешь? Отобедаешь с нами?
— Добрый день, монна Лиандра. У меня всё отлично. Благодарю вас, но нет, мне уже пора идти.
Вежливо распрощавшись с Хоуками и сухо кивнув на прощание Гамлену, Авелин вышла.

Выщербленные каменные ступени привычно ложились под ноги; некогда она каждый день ходила по ним, а после того, как вступила в стражу и переехала в казармы, стала гостьей в этом доме. Но теперь новая должность не позволяет уделять много времени старым друзьям. Хоуки постепенно отдаляются от неё, это заметно хотя бы по тому, что её даже не позвали на выполнение этого заказа Атенриль. Или спешили, или потому, что она отказалась от предыдущего приглашения. А ведь если бы она была той ночью в эльфинаже, то ей не пришлось бы терять столько времени и денег на выяснение нужной информации… Надо больше уделять внимания своим друзьям, тем более когда их всего двое.

И как ни жаль, но к Атенриль придётся засылать кого-то ещё. Бетани слишком боится быть обнаруженной храмовниками, попасть в Круг и тем самым усложнить жизнь себе и недавно ставшему храмовником Карверу. А Хоук славная девушка; если бы все маги были такими, Круги б никогда не понадобились. Вот только пуглива она сверх меры. Жаль, что старший брат Бетани и Карвера погиб ещё в Диких землях, защищая семью от огра. Он был гораздо решительней.

И, пожалуй, не стоит сообщать храмовникам о том, что капитан стражи ошиблась, и банды «Сердцеедов» не существует. Во-первых, Авелин в этом не до конца уверена: всё-таки в церковном дворике было убито сразу двое магов. Во-вторых, не хочется выставлять себя некомпетентной дурой. В-третьих, эта несуществующая банда станет удачным прикрытием для Бетани, Карвера и Мерриль, провернувших то дельце в эльфинаже. Да и вообще ей просто приятно наблюдать за тем, как храмовники делают работу за стражников: скольких головорезов они во время своих поисков уничтожили — Авелин не нарадуется, читая отчёты.


В конце концов Авелин через Элрена удалось добыть нужные сведения от Атенриль, но, как она и предполагала, контрабандистка знала не больше того, что Авелин уже было известно от Хоук. Или же просто не рассказала всего. Но это было уже неважно: вскоре трупы с вырванными сердцами перестали находить. Либо на убийцу нашлась управа, либо он научился лучше прятать следы своей деятельности, либо просто убил всех, кого собирался убить, и успокоился. Но, как бы то ни было, о нём постепенно забыли, и папка «Магические убийства. Особенное, нераскрытое. Дело „Сердцееда”» медленно покрывалась пылью в нижнем ящике стола капитана стражи.