Страж-командор любит мечи — безупречно сработанные, остро наточенные. Ферелденские, привычные, как земля под ногами, с железными песьими головами на рукоятках; эльфийские, кривые, как волчьи клыки, с гравировками на лезвиях — посланиями к чужим богам; гномьи, прочные, как гранит, тяжелые и словно тянущие вниз, к Камню; грубоватые хасиндские, массивные кунарийские, древние имперские, даже орлесианские… Последние, богато украшенные и оттого дорогие, первыми пошли в расход, когда потребовались деньги. У Героини Ферелдена скопилось достаточно трофеев, чтобы обеспечить Башне Бдения крепкие стены, а рекрутам — прочные доспехи.

«Странно как-то, — перешептывались солдаты. — Вон какие клинки к торговцам уходят, а сама с простым… Может, фамильный?»
 
Но фамильный меч Кусландов, уже давно слишком легкий для руки тейрновой дочки, по-прежнему хранился в комнате Стража-командора — об этом шепнула служанка, — а сама Страж-командор продолжала сражаться хорошим, но все же очень простым для своего ранга мечом.

Утром первые лучи спотыкались о новые царапины и щербины на лезвии. Страж-командор, только вернувшаяся в Башню, привычно передала меч Вейду, разбуженному, а поэтому еще более недовольному, чем обычно.

— Он может понадобиться мне совсем скоро, — устало произнесла леди Кусланд, пока Огрен и какая-то незнакомая обитателям Башни гномка под шумок тоже оставляли свое оружие в кузнице.
 
Как будто клинком пытались прорубить ход в базальтовых скалах — металл оказался страшно иззубрен.

— Вот, — игнорируя ворчание кузнеца, Кусланд протянула ему несколько то ли гигантских чешуек, то ли искривленных плит. — Причина такого состояния наших мечей. Пригодится?

— Ох, Создатель! — Вейд мгновенно просветлел лицом. — Настоящая големова оболочка! Еще как пригодится, Страж-командор, уверяю вас…

Рассеянно покивав, невероятно усталая Кусланд повернулась к Херрену. Тот, даром что тоже подскочил ни свет ни заря, уже улыбался и всем своим видом выражал радость от встречи.

— Я обещала оплатить новые доспехи, — на прилавок упали несколько драгоценных камней — рубины, изумруд, пара сапфиров — и пять золотых.

— О! Нет нужды, — рука Херрена потянулась к ним и замерла. Управляющий, отчетливо скрипнув зубами, улыбнулся шире. — Остаток уже заплатили.

— Это кто тут такой щедрый? — и грозный настолько, что Херрен не пользуется возможностью получить побольше денег.

— Логейн Мак Тир, насколько я понял, — сообщил Херрен. — Вчера вечером появился, осмотрел Башню… Он очень хорошо отзывался о новых кольчугах, смею заметить, и я счел допустимым упомянуть…

— Понятно. Он еще здесь?

— Остался на ночь. Сенешаль передал, что вы должны вернуться со дня на день.

— Хорошо, — с пустым взглядом непонятно кому сказала Кусланд.

Замерла на мгновение, потом поморщилась, потерла красные от недосыпа глаза и, тряхнув головой, решительно направилась в Башню, по пути объясняя что-то гномке. Херрен решил, что это внезапное замешательство ему померещилось.

 

***

 

Осеннее утро легкое, как стрелы, и звонкое, как тетива; тонкие лучи пронизывают светлую дымку, холодный воздух щерится острым инеем на каменной кладке и с новым солнцем катится вниз слезами. Внутри Башни немногим уютнее: пора бы уже протапливать лучше, ведь лето осталось позади, напоминает себе Кусланд.

Лето позади. Второе уже. Лето прошлого года закончилось битвой. Лето прошлого года запомнилось болью и кровью, криками и собачьим лаем… Остагаром и чашей в руках.

Лето этого года началось битвой. Лето этого года запомнилось болью и кровью, криками и собачьим лаем… Денеримом и чашей в руках. Только вот в чужих.

Страж-командор медленно, наслаждаясь постепенно захватывающей тело легкостью и свободой, сняла доспехи и размяла мышцы. Умывалась и переодевалась леди Кусланд еще медленнее, заторможенная, как никогда. Когда она закончила перешнуровывать сапоги, раздался стук в дверь. Служанка, пытаясь не зевать, сообщила, что в главном зале Стража-командора дожидается Логейн Мак Тир.

Совсем рано, толком еще никто и не проснулся, разве что скоро сменится караул, да поднимутся к построению солдаты… В главном зале из-за растопленного камина становилось неприятно душно. Кусланд отметила, что впервые видит Логейна в простой одежде. И впервые сама показывается ему на глаза без доспехов и оружия. Или?.. Нет, впервые. В конце концов, когда Кусланды гостили в Денериме или Логейн заезжал в Хайевер, она была дочкой тейрна, верноподданной его величества, восторгающейся историей освобождения Ферелдена… А не Серым Стражем, стоящим вне политики, верным ордену и долгу. Не врагом Логейна Мак Тира, предавшего короля.
 
От этих внезапных воспоминаний и обоюдного, почти братского доверия между врагами стало еще тяжелее.

— Здравствуй, Страж. Я услышал шум во дворе и решил, что ты как раз прибыла. А мне не стоит задерживаться, так что прости за сорвавшийся отдых.

Рано вставать в привычке у старых солдат, долго обходиться без сна — в традициях у Стража-командора. Так что Кусланд только указала подбородком в сторону дверей, предлагая выйти. Теплый влажный воздух ей не нравился.
 
Они не сговариваясь сели на каменные ступени. Стражница, вопросительно взглянув на Кусланд, послушалась кивка и отошла подальше, давая бывшему тейрну и нынешней эрлессе поговорить наедине.

— Как Денерим? — спросила Страж-командор, чтобы хоть что-то произнести. — Как их величества?

— Город отстраивается, — легко ответил Логейн. — Их величества необычайно ладят, только вот…

— Что?

Какого демона он такой довольный?! Как будто не было ничего! Как будто они друзья!

— Я спрашивал Анору о внуках, и она одарила меня таким взглядом…

— И?

— Ты ведь понимаешь, что королевству нужны наследники? Так, может, попробуешь повлиять на своего… Ох, проклятье.

Улыбка исчезла с его лица, морщины на лбу стали глубже и заметнее.

— Извини, я ведь слышал, но никак не мог поверить… Извини, Страж. Мне не стоило этого говорить.
 
Под откровенно злым взглядом Логейн вздохнул и покачал головой.

— Веришь или нет, я всего лишь хотел тебя отвлечь. Сенешаль говорил, в Амарантайне одни трудности, и ты не спишь по несколько ночей кряду… И все-таки это удивляет.

«Это». Просто мастер красноречия. Только слепой не догадался бы о связи между королевским бастардом и дочерью тейрна. И только тупица не додумался бы, что связь прервалась, как только Алистер стал законным королем.

— Зачем? — прямо и довольно-таки бесцеремонно спросил он. — Оставила бы трон Аноре, вы были бы вместе.

— Ты не понимаешь, как людям нужна была эта кровь, это продолжение династии? — поразилась Кусланд. — Никогда не поверю. Нет, ты действительно… — от удивления она заговорила открыто, словно вспоров купол, которым сама себя окружила. — Ты серьезно?

Логейн не смотрел на нее. Серьезно, но из последних сил цепляясь за свое непонимание. За свое нежелание понимать. Ведь если бы понял, заметил бы и еще одну вещь.

— Мы похожи, Логейн, — склонив и обхватив руками голову, утопив пальцы в волосах, произнесла Элисса. — И это сводит меня с ума.

Последние минуты утекали: скоро Башня стряхнет с себя остатки сна, оживет, станет шумно, не будет времени на подобные разговоры… Элисса ждала этого со смесью тоски и нетерпения.

— Откуда ты знаешь? — напряженно спросил Логейн.

— У меня есть знакомый… бард, — Кусланд подняла голову. — А люди всегда что-то помнят. Кто-то что-то услышал, кто-то что-то увидел, возникли слухи и дожили до наших дней. А моя подруга собрала их и передала мне по просьбе. Должна же я знать своего врага и товарища. К тому же, — добавила она, нанося последний словесный удар, — ты сам все подтвердил только что.
 
У Кусланд волосы, как у Роуэн, вьющиеся, каштановые. У Кусланд ее сильные руки и схожий профиль. У Кусланд, в конце концов, тоже доспехи вместо платья. Другая линия шеи и манера держать голову, другое очертание губ и излом бровей, да и глаза отцовские… И это славно, очень славно. Потому что утро и так полно наваждений.
 
И они похожи. Герои. Недавние враги, нынешние соратники. И от этой схожести трудно дышать.

Кусланд охнула, когда, поддавшись порыву, Логейн крепко обхватил ее плечи и притянул к себе. Прижавшись подбородком к ее лбу, как в неслучившемся родительском поцелуе, заговорил быстро и напряженно:

— Я бы сказал, уезжай далеко, уезжай к морю и берегам, которых не видела. Я бы сказал, найди мужчину, который тебя полюбит и которого сможешь полюбить ты. Я бы сказал, попытайся родить ребенка, воспитай его сильным и умным, береги вашу семью и возвращайся к трону верным защитником королевства и другом короля, — он перевел дух и разомкнул объятие после недолгой паузы. Невесело усмехнулся. — А потом, спустя годы, кто-нибудь будет собирать слухи о Героине Ферелдена… и обязательно неверно истолкует слова той стражницы, которую ты отослала от этих ступеней.

Кусланд нервно улыбнулась, вернее сказать, дернула уголками губ, все еще переживая внезапную близость.

— Я бы сказал все это, — продолжил Логейн. — Но я плохо закончил. А тебе, может, и не повезет с шансом все исправить. Поэтому выбирай сама. Выбирай верно.

Молчание затянулось на полминуты. Элисса, с детства изучавшая не только военное дело, но и дипломатию, никак не могла подобрать ответ. Разве что сказать спасибо?

— Спасибо, что заплатил кузнецу, — некстати вспомнила она. — Отстраиваем стены, ты наверняка заметил… Еще новые доспехи для солдат, да и крестьян сильно потрепало, поля частью пожжены… Столько расходов!

Страж-командор жалуется на траты, как скупой торгаш, отлично. Чего только не сделаешь, чтобы вернуть разговор к тому… К тому, о чем и должны говорить два Серых Стража на ступенях орденской крепости.

— Загляни в сокровищницу, я привез кое-какое оружие из денеримского хранилища. Все равно оно здесь нужнее и… Это к тебе, видимо.

Херрен, увидев Стража-командора неподалеку, решил лично отнести починенный и отполированный меч и лишний раз показать ее щедрому товарищу, как повезло Башне Бдения с мастером Вейдом.

— Благодарю, — кивнула Элисса и подождала, пока Херрен вернется к себе.
 
В другой день она бы обмерла, заметь Логейн этот меч. И не смогла бы внятно объяснить, зачем сохранила именно его — меч сэра Коутрен. Но сегодня случилось очень странное утро. Поэтому она ответила на невысказанный вопрос — ведь Логейн сам подарил его крестьянской девчонке, поднявшейся до командира армии, и не мог не узнать, — ответила спокойно и честно:

— Я не хотела ее смерти. Видит Создатель, совсем не хотела. Она была очень верна тебе. Возможно, любила. А я… Я думала, как можно оставаться верной предателю? Ведь можно найти причины, оправдать и понять, но предательство остается предательством, как ни поверни. А она все равно осталась верной тебе…

— А потом ты предала своего… короля, решив оставить мне жизнь, — мрачно добавил Логейн. — Можешь не продолжать.

— Я хочу продолжить. Может, я просто пытаюсь понять ее, до сих пор пытаюсь. Может, пытаюсь понять себя в тот момент.

Герои-предатели. Только Кусланд отделалась меньшей кровью — как в прямом, так и в переносном смысле.

— Он мне как память. О человеке, который до последнего, до самого конца оставался верен.

— Не завидуй мертвецам, Страж, — покачал головой Логейн, безошибочно угадав невысказанное. — Или они утащат тебя за собой.

Элисса непонимающе нахмурилась.

— Так говорят, — пояснил Логейн. — Говорили раньше. Когда я был моложе тебя сейчас. Поговорки, приметы… Смотри, — он кивнул в сторону кузницы. — Дым поднимается прямо в небо, это к холодам. Этот меч зовется Летним, а лето уже ушло. Оставь Летний меч покойной и не губи себя.

Лето запомнилось болью и кровью, криками и собачьим лаем…

— А я ведь ненавижу лето, — внезапно призналась она с горечью. — Всегда не любила жару, а теперь и вовсе… Создатель, зачем мне все это! Я ведь люблю зиму.

— Рад за тебя, — усмехнулся Логейн.

Зима этого года началась в Морозных горах, в заброшенных тейгах и на Глубинных тропах, в поисках Бранки, со встречи с Геспит, с битвы против Матки… Когда Кусланд с убийственной четкостью поняла: бывает хуже.

Зима этого года закончилась в Убежище, в заброшенном храме, в очищающем огне и благоговейном трепете… Когда Страж, пройдя испытания, коснувшись праха Пророчицы, осознала: Создатель, она жива! Она жива и дошла до легенды, у нее есть друзья и у нее есть силы…

— Я обожаю зиму, — твердо сказала Страж-командор.

Логейн поднялся. Она последовала его примеру.

— Я еду в Монтсиммар по приказу Первого Стража, — произнес Логейн, щурясь от уже вовсю светившего солнца. — Летний меч я получил, убив шевалье много лет назад… Пришлю тебе другой.

— Надеюсь, ты шутишь.

Логейн пожал плечами.

— Назовешь Зимним.
 
Со второго раза у него получилось отвлечь ее от тяжелых мыслей. Страж-командор рассмеялась, быстро смахнув выступившие слезы. И мимолетно удивилась легкости этого смеха.