Площадь Казематов

Они покинули Залы Храмовников лишь в полдень, после краткой передышки: бой с превратившимся в чудовище Орсино выдался нелёгким, и если бы не помощь Мередит… И всё равно, им пришлось несладко: Авелин шла, прихрамывая; Варрик нёс Бьянку на руках, как рыцарь из рассказываемых им легенд спасённую принцессу — у арбалета треснула рукоять, и гном был непривычно мрачен, словно у него самого была сломана рука или нога; сама Хоук чувствовала себя так, будто её пережевал, а потом выплюнул дракон. Казалось, болела каждая мышца в теле, а выпитым лириумным бальзамам она уже давно потеряла счёт, расплачиваясь за это тошнотой, сухостью во рту и головной болью. Больше всего ей сейчас хотелось поскорее добраться до дома, погрузиться в горячую воду, смыть с себя кровь, пот, боль и усталость долгих часов безумных сражений. И заснуть. Отгородиться снами от кровавого хаоса последних дней, не думать о тех, кто плывёт сейчас по Недремлющему морю на корабле Изабеллы… и о том, кто сейчас, возможно, переходит через перевалы гор Рваного берега, удаляясь от Киркволла. Отсутствие Фенриса в бою ощущалось особенно остро, сродни пустоте на месте вырванного зуба; слишком уж она привыкла к тому, что в последние годы за её правым плечом вставал беловолосый мечник. Но в этот раз на его месте была Авелин. Забывшись, Хоук то и дело пыталась отыскать взглядом в гуще сражений синий силуэт «лириумного призрака» и морщилась, как от зубной боли, не находя и вспоминая, что больше его там никогда и не будет: долг дружбы уплачен ими сполна.

Солнечный свет резанул глаза, привыкшие к полумраку залов. Отерев невольные слёзы, Хоук, приставив ко лбу ладонь козырьком, оглядела площадь. В тени правой колоннады лежали раненые, над ними суетились храмовницы, с другой стороны стены ровным рядком лежали трупы. Приметный капюшон рыцаря-командора вызывающе алел справа, невдалеке от временного лазарета. Его то и дело заслоняли головы снующих туда-сюда храмовников, но Защитница не сомневалась в том, что Мередит ждёт её. Точнее, поджидает. Как кошка у норы неосторожную мышь. Подождёт. Присев на верхние ступеньки лестницы рядом с Варриком и Авелин, Хоук окинула площадь более внимательным взглядом: где-то там, в море человеческих тел, среди сельдяного блеска храмовничьих доспехов рыбкой-прилипалой вьётся вокруг красноголовой зубастой акулы братец Карвер. Ей вовсе не помешал бы сейчас кто-нибудь, на чью руку можно опереться — уж больно крут лестничный спуск к площади, и слишком уж кружится голова. Не хватало ещё упасть и сломать шею на радость Мередит.

Вздохнув, Хоук поднялась и спустилась вниз, придерживаясь рукой за стену; дожидаться от недогадливого Карва, что он вдруг прозреет и подойдёт поддержать её под руку, можно до шестого пришествия Архидемона, а кричать, умоляя о помощи… Вот ещё. И так придётся унижаться перед Мередит, выпрашивая сопровождение и дозволение воспользоваться паромом. А чтобы сейчас добраться до самой рыцаря-командора, придётся потолкаться локтями с теми, кто в иное время её охотно усмирил бы, а то и убил на месте. Хоук так и не научилась не напрягаться внутренне каждый раз при виде их эмблемы — алого пламенеющего меча, направленного остриём вверх… Точно такого же, как и тот, что сиял на поцарапанном, забрызганном кровью нагруднике преградившей ей дорогу Мередит, за чьей не по-женски широкой спиной маячили вечно хмурый Карвер и невозмутимый Каллен.

Хоук остановилась. Варрик и Авелин безмолвно встали за её спиной.
— Меня начинает смущать то, как велика ваша роль в этом деле, — негромко произнесла Мередит, обмораживая Хоук взглядом своих льдисто-синих глаз. — Отступница прибывает в город, обретает влияние. Становится примером для горожан. Откуда мне знать, может, Защитница Киркволла — угроза пострашнее Круга?
— Но ведь я поддержала вас! — заявила Хоук, недоумевая, куда клонит храмовница.
— Магия — опухоль в сердце нашей земли, как и во времена Андрасте, — напевно, будто рассказывая легенду, произнесла Мередит. — И, как и ей, нам не остается иного выбора. Мы должны исцелить эту землю огнём и кровью.
— Странный способ исцеления, — съязвила Хоук, отступая на шаг: ничего хорошего от подобного начала разговора ждать не приходилось, а посох, хоть и орудие ближнего боя, всё-таки требует места для замаха.
— Иногда приходится ампутировать конечность, чтобы спасти жизнь, — не сводя глаз с Защитницы, Мередит потянула из ножен меч. — Неприятно, но необходимо. К тому же, как знать, а не по вашему ли наущению тот маг взорвал церковь? Киркволлцы будут оплакивать вас, — заявила она, поднимая огромный двуручник, — но я скажу, что вы погибли в битве с магами. Благородная легенда.
— Да она безумна, как наг по весне, — донеслось до Хоук бормотание Варрика и нечто менее цензурное от Авелин. Защитница мысленно посочувствовала капитану стражи: той сейчас наверняка хотелось оказаться как можно дальше от намечавшегося сражения, в котором требовалось сделать выбор между дружбой и законом. Хоук уже потянулась рукой к посоху, как вдруг у неё объявился нежданный защитник.
— Рыцарь-командор, я думал, мы собирались арестовать Защитницу… — запротестовал было вышедший вперёд рыцарь-капитан Каллен.
— Делайте, что я приказываю, Каллен! — оборвала его Мередит, ткнув мечом в его сторону. — Я не потерплю неподчинения! Вы забыли свой долг! Убейте её!

Невзирая на жару, Хоук продрал озноб, когда меч храмовницы вдруг засиял алым. Магия! Эти красные всполохи очень похожи на сияние лириумного осколка, из которого Сэндал сделал ей амулет… Так вот кто эта женщина, купившая древний магический идол у безумца Бартранда!

— Нет! — и двое храмовников шагнули к Хоук и встали перед ней, закрывая её от Мередит. Карвер, что ожидаемо. И… Каллен?!
— Предатели! — выдохнула уязвлённая их изменой рыцарь-командор. — Вы оба лишитесь голов! Мой собственный рыцарь-капитан попал под влияние мага?! Вы все попали под влияние! — и полыхающий красным меч описал полукруг, разгоняя безмолвно стоящих за её спиной храмовников.
— Вы все попали под влияние! Вы жалки! Маги управляют вами, обратили вас против меня! Но мне никто не нужен! Я сама спасу город! Благословенны те, кто встаёт против зла и скверны и не отступает! — и рыцарь-командор с силой вонзила пылающий меч меж плитами площади. Её фигуру окутало алое прозрачное пламя, женщина подняла голову… и Хоук на миг забыла, как дышать, — глаза Мередит тоже пылали красным.
— Вы можете как-нибудь рассеять её магию? — тихо спросила Защитница у Каллена.
— Нет, — растерянно проговорил он. — Отчего-то не получается…
— Должно быть, из-за меча. Всё-таки первозданный лириум… — пробормотал Варрик, вскидывая Бьянку. Но выпущенная стрела прошла сквозь рыцаря-командора, словно сквозь туман. То же самое произошло и с заклинаниями Хоук. Засмеявшись, полыхающая алым пламенем Мередит пошла на Защитницу, размахивая мечом. Хоук попятилась, не спуская глаз с обезумевшей женщины и пытаясь просчитать, что можно противопоставить подобной магии. «Ледяное копьё» прошило Мередит насквозь, заморозив тех, кто оказался позади неё. Значит, стихийная магия отпадает. Попробовать духовную? Но Хоук в ней не сильна: стихии всегда привлекали её больше и до сих пор не давали осечки. Но всё же она выпустила слабенькую «духовную стрелу», которая, конечно же, не нанесла никакого урона торжествующей Мередит.
— Создатель дал сил своей рабе! Вам не сокрушить меня! — ликовала рыцарь-командор, наступая на них.

Кто-то из храмовников подбежал к ней, замахнулся мечом… не глядя, Мередит ткнула рукой в его грудь, дёрнула, и воин осел на плиты, захлёбываясь текущей из горла кровью. Больше уже никто не пытался геройствовать.

— Тебе это ничего не напоминает, а, Хоук? — пробормотал Варрик, перезаряжая Бьянку. Они переглянулись. Защитница вздохнула: Фенрис сейчас, должно быть, уже далеко. За успех данного ему поручения она не волновалась, на слово его можно положиться, сказал: «Доведу», значит, доведёт, костьми ляжет, но защитит. «Ох, нет, лучше не надо ему „костьми ложиться”, — одёрнула Хоук саму себя, — пусть живёт…»
— Что будем делать, Защитница? — негромко спросила Авелин, и впервые Хоук не знала, какой приказ отдать. «Пресвятая Андрасте, помоги нам…» — вертелись в голове строчки полузабытой молитвы.

И полупрозрачное алое облако, заключавшее в себе рыцаря-командора, вдруг остановило своё движение, словно наткнувшись на невидимую преграду. Удивлённая Хоук увидела, как на груди Мередит на одно мгновение расцвёл серебристо-синий цветок с остроконечными лепестками, затем он так же мгновенно втянулся обратно, а тело храмовницы дёрнулось, оседая наземь. Стальные наколенники с лязгом ткнулись в потрескавшиеся каменные плиты площади, голова в алом капюшоне свесилась на закованную в металл грудь, выставив на всеобщее обозрение окутанного синим лириумным сиянием Фенриса, стоявшего за спиной поверженной Мередит. Меч храмовницы тревожно запульсировал.

— Фенрис, берегись! — воскликнула Хоук, за миг до взрыва догадавшись, что сейчас произойдёт. И выставила «щит», прикрывая себя и стоящих позади людей.

Алая вспышка, и фигура Мередит полыхнула, загораясь, а прокатившаяся по площади волна силы разметала в стороны подходящих храмовников и сбила с ног Защитницу, чувствительно приложив о мостовую. Полуослепшими глазами Хоук всматривалась в колышащееся огненное марево: уцелел ли этот упрямец? И если да, она сама свернёт шею сначала ему, а потом и Белле. И вдруг перед глазами её потемнело, будто внезапно настала ночь, в ушах раздался тонкий комариный звон, переходящий в низкий гул штормового прибоя, и Защитница потеряла сознание.