Проснувшись, Хоук не сразу открыла глаза. Сперва неспешно провела ладонью по прохладной простыни в надежде, что скоро кончики пальцев найдут кого-то в непосредственной близости. И этот кто-то сначала коротко вздрогнет от прикосновения, а потом процедит сквозь зубы что— нибудь недовольное и уткнется носом, скажем, в ее висок.

Однако рука, очертив полукруг на кровати, добралась до самой подушки и не встретила на пути ни единого препятствия. Никого.

Магесса нахмурилась. Села, по-прежнему слепая, потерла переносицу тыльной стороной ладони:

— В Минратосе крайне короткие ночи, — сказала она с сожалением. — Это, наверное, чтобы у местных малефикаров было меньше времени для ночных жертвоприношений, как думаешь?

Ответа не последовало. Ее теорию никто не разделил. В комнате было слишком тихо. Охваченная внезапно нахлынувшим беспокойством, Хоук тут же открыла глаза. Увидела Фенриса и успокоилась. Всего на долю секунды.

Он стоял к ней спиной, лицом к камину, и стойка его была донельзя напряженная — дурной знак.

— Фенрис?

Даже блеск двуручника за его спиной показался ей холоднее, чем обычно. Нежданно врезавшееся в голову воспоминание четырехлетней давности пробежалось холодком по спине. Все это, несомненно, паранойя, но если сейчас ее проблемный спутник заведет разговор о вдруг вернувшейся и в тот же момент утерянной памяти, о том, как ему тяжело и как глупо он себя чувствует… Хоук этого не переживет. Второй раз.

— Что-то не так? — осторожно спросила она и замерла в натянутой тишине.

— Я забыл, — наконец отозвался эльф.

— Ты же говорил, что твои воспоминания постепенно возвращаются к тебе, но особой радости не приносят.

— Так и есть. Но сейчас это не имеет значения. Я просто забыл, — он обернулся с видом больше озадаченным, чем страдающим и подошел к Защитнице. — Как читается эта буква? Ты говорила, но… Не могу вспомнить.

Хоук потребовалось несколько раз перевести взгляд с протянутого эльфом клочка бумаги на него самого и обратно, чтобы осознать, чего именно требует от нее освобожденный раб, едва научившийся читать.

— Так с памятью у тебя никаких скачков не случилось? Ты просто забыл, как читается… буква? — на всякий случай уточнила магесса, чувствуя, как безумие однажды задетой гордости уступает место невесомому облегчению.

— Разве я не так сказал? — приподнял брови Фенрис, списав странное поведение предводительницы на пресловутый недосып, и еще раз указал на интересующую букву, не упуская из рук бумагу с текстом. — Не хотел будить тебя из-за пустяка, но раз ты проснулась…

— Да чтоб твои латы в исподнее Андрасте превратились, Фенрис! — в сердцах бросила Хоук испугавшему ее, Защитницу Киркволла, до смерти и расслабленно откинулась назад.

— Премного благодарен за помощь! — взвинтился эльф, приняв ее слова за укор его слабым способностям к чтению.

Еще минуту послушав его напряженное пыхтение, которым сопровождались попытки самостоятельно вспомнить правило написания звука на бумаге, Хоук все-таки сжалилась:

— Мое имя начинается с этой буквы.

Фенрис, получив подсказку, обратил взор внутрь себя — произнес ее имя, не шевеля губами, вскинул голову, удовлетворенно кивнул:

— Теперь запомню.

— Ну, раз уж я взялась тебя учить… Подожди. Что ты читаешь?

— Хочешь знать? — он протянул Хоук что-то среднее между письмом и запиской. — Полюбуйся, до чего может довести твоя неосторожность. Я говорил о необходимости запретить гному писать сюда. Наверняка кто-то перехватил его послание и выследил тебя. Нас.

Странно, но в голосе эльфа беглянка не услышала и намека на присущую ему раздраженность. Ни одной нотки беспокойства, скорее — опустошенная усталость. Таким голосом обычно говорят: «Вот видишь, я же предупреждал тебя, что все это добром не кончится».

— Теперь, когда стало известно, где ты прячешься, мы, наконец, можем покинуть этот проклятый город?


«Сударыня Селби!— Сибила Селби (так теперь называла себя Хоук) пробежалась взглядом по первой строчке, почерк был ей незнаком — Или мне следует обратиться к Вам как подобает, монна Хоук? Прошу Вас не кидаться в бегство сразу после прочтения этого письма. Ваша тайна, не сомневайтесь, умрет вместе со мной, но сначала мне бы хотелось поговорить с глазу на глаз. Речь идет о моем ученике и вашем друге Фейнриэле, которого я не видел уже около пяти дней. Как его наставник, я беспокоюсь: мальчик ведет себя странно. И, по его словам, Вы — единственная, кто умеет его понимать.

Даже зная место вашего пребывания, я осознаю всю неприличность ситуации «свалился, как Мор на Ферелден» и потому решил заранее написать о моем к Вам визите. Ожидайте меня сегодня после заката там же, где читаете сейчас это послание. Надеюсь на скорую встречу.

Данарий».

— Данарий, — задумчиво произнесла Хоук, словно пробуя это имя на вкус.

— Хорошее имя. Так и хочется сломать хребет его обладателю, — злорадно усмехнулся Фенрис и как бы невзначай кивнул на мантию задумчивой магессы, поторапливая ту со сборами.

Проникнуться искренностью письма и уплыть на первом же корабле до Амарантайна — это лучшее, что они сейчас могли предпринять. Как специалист по побегу, он был в этом полностью убежден.

— Данарий, — чуть тверже сказала Защитница и натянула одеяло до самого подбородка: скудное тепло камина плохо справлялось с утренней мёрзлостью, а покидать постель она, по-видимому, не собиралась. — Фейнриэль говорил мне… Имя его наставника — Данарий.

— На этом моменте я советую прервать свои размышления и перейти к действиям. Подвижным и быстрым. В сторону выхода.

— Если подумать, Фейнриэль уже давно не приходил сюда, — Хоук, кажется, умело игнорировала решительные позывы остроухого спутника. — Раньше он навещал меня каждый день.

Чем, к слову, вызывал лютое неодобрение со стороны Фенриса. Эльф все еще винил сновидца. Ведь это он был причиной давнего похода в Тень, где Фенрис, как это ни было оскорбительно для его воспаленной гордости, удостоверился в своей искушенности.

— Значит, он не со своим наставником. Что, если…

— Хоук, — когда он произносил ее фамилию вот так, как сейчас, то казался далеким и чужим, это было его секретным оружием против пленительного колдовства магессы. — Не говори мне, что ты доверишься магистру только потому, что он упомянул в письме Фейнриэля.

— Не говори мне, что вовсе разучился доверять.

Фенрис хотел напомнить нелицеприятные подробности их встречи с Вараньей и результаты доверия одному пречестному магу с духом Мести за пазухой, но воспоминания эти оказались настолько неприятны, что он решил и вовсе их не озвучивать.

Хоук беззаботно потянулась:

— Ты знаешь, меня всегда привлекали письма от «неизвестных» и «загадочных друзей». А тут всего лишь безобидный магистр.

— Слова «безобидный» и «магистр» совершенно несовместимы.

— Посмотрите на него! Едва читать научился, а уже умничает.

Фенрис даже не огрызнулся в ответ. Он был слишком огорчен тем, что вероятность их скорейшего отбытия из Минратоса тает на глазах.

— Ты меня погубишь.

— Я это уже слышала. Иди ко мне.

Встретив вопросительный взгляд любимого эльфа, Хоук очень философски пожала плечами:

— Вдруг этот «Данарий» на самом деле окажется толпой яростных наемников, и мы умрем сегодня вечером? Обидно будет, если не успеем насладиться последними моментами…

— Скажу больше, с нашей стороны это будет вопиющее расточительство,— Фенрис с азартом усмехнулся, верный меч был оставлен в стальном одиночестве.

Остывшую постель вновь оживило тепло его присутствия.

— И еще кое-что, — потянула за красную ленточку на его стальной перчатке Хоук. — Если окажется, что это и правда наставник Фейнриэля, не забудь, что он у нас в гостях. И постарайся поменьше светить клеймами. В прямом смысле.

Ответ Фенриса не услышала ни Хоук, ни он сам: звук разрываемой магическим ударом древесины наполнил комнату, как наполняет трактирщик пивную кружку — щедрой волной, шумным нахлыстом. То, что осталось от входной двери, стало похоже на распахнутую, обугленную пасть, из которой в следующую секунду изрыгнулся огонь и пятерка отборных демонов.