Окрестности Редклифа, спустя месяц после Собрания земель.


Военный лагерь жил своей жизнью. Впрочем, лагерь — слишком мелкое, даже мелочное определение для целого города из палаток и шатров, раскинувшегося примерно в часе ходьбы от Редклифа. Численность армии точно знали лишь командующие, но поговаривали, что здесь никак не менее восьмидесяти, а то и всех ста тысяч солдат. Это основной костяк, стальной хребет — солдаты эрла Эамона и еще многих эрлов и баннов Ферелдена, ополчение, иностранные наемники, союзники, а именно: гномы из Орзамара, их же Легион Мертвых и каменные воины — големы, лучники долийских кланов и, конечно, ферелденский Круг магов практически в полном составе, кроме самых молодых учеников.

Армия ждала. Вот-вот должны были подойти последние запаздывающие отряды, и тогда им предстояло встретиться с порождениями тьмы. И даже всех их могло не хватить, ведь орды порождений тьмы бесчисленны. Единственный способ остановить Мор — это задержать их, пока Серые Стражи убьют Архидемона.

В битве у Безмолвных равнин, в день, когда был повержен Думат, первый из проклятых богов, Тевинтерская империя выставила более трехсот тысяч солдат. Уже тогда были заключены договоры сильных мира сего, действующие и сегодня. И в тот же день стало очевидно, что количество не дает преимущества, а наоборот, лишь усугубляет ситуацию. Потери были огромны, да и вообще цена, которой был остановлен Первый Мор, не поддается подсчету. Впрочем, это история, кого она сейчас интересует?

— Как ты думаешь, что такое Мор?
— Это наказание, которое послал нам Создатель за наши грехи.
— Конечно, но не только. Это еще и время. Время кардинальных перемен, время великих деяний и свершений, время выдающихся личностей и героев, это переломный момент, поворотная точка. События, произошедшие во время Мора, определяли судьбу мира на столетия вперед. Взять хотя бы первый, когда могущественнейшая в мире империя была уничтожена словом одной женщины…
— Человек способен на все, если ему помогает Создатель.
— Конечно. Создатель, армия варварских племен, разруха и отсутствие единства в империи после Мора, не говоря уже о промышленном, торговом, культурном упадках, снижении популярности культа Древних Богов…
— Хорошо, пускай. Что ты хочешь этим сказать?
— То, что мир, каким мы его знаем, есть лишь следствие такого явления, как Мор. И именно в такое время, как это, от наших поступков может зависеть многое. Важно лишь вовремя оставить отпечаток на страницах истории. И желательно такой, чтобы его тень легла на весь Век Дракона, а, быть может, и на следующий, как бы его там не назвали…
— Релонд, я не понимаю, к чему все это?
— Праздная болтовня? Кто знает? Помнится, мы часто разговаривали на такие темы…
— Что было, то прошло. Я, по-моему, ясно дала понять, что не хочу больше с тобой иметь ничего общего.
— Куда там! Смертью пригрозила! — усмехнулся он.
— С этим погорячилась, прошу простить, — недовольно сказала она, — за этот год многое изменилось…
— Ты даже не представляешь, насколько. И тем не менее идешь рядом со мной…

Она ничего не ответила, и они долго шли молча. Скоро лагерь стало не только видно, но и слышно. Тысячи голосов людей и животных создавали однотонную какофонию, из которой сложно было выделить что-либо конкретное. И если бы дело было только лишь в солдатне или в ополченцах, гоняемых вокруг лагеря командирами. За армиями всегда тянутся и гражданские, будь это крестьяне, снабжающие ее провиантом, или мелкие ремесленники и торговцы, предлагающие все, начиная гвоздями и заканчивая поясами или обувкой. Да, кстати, о многочисленных ночных бабочках, которые, впрочем, преспокойно порхали и днем, тоже нельзя забывать.

По счастливой случайности им не нужно было идти через все это столпотворение. Богато разукрашенные шатры, в которых разместились маги Круга, стояли особняком на ближней к ним стороне лагеря. Храмовники, конечно, тоже были неподалеку.

— Релонд, мы же идем в лагерь? — спросила Миримэ, когда они подошли ближе. Теперь стало видно, что он имеет четкую планировку, а на входах стоит охрана. В случае с лагерем магов — храмовники.
— Конечно.
— Но там же…
— Что, отступница испугалась храмовников? — усмехнулся Релонд. — Можешь не волноваться. Здесь куча новых лиц, маги каждый день прибывают из закоулков Ферелдена. Долийцев тоже полно. На нас не обратят внимания.
— Ты уверен?
— Конечно. Доверься мне.
Миримэ промолчала. Поколебавшись секунду, решила идти до конца.

Летнее солнышко понемногу начинало припекать, храмовники на страже скучали, медленно запекаясь в собственном соку внутри своих безусловно красивых, но толстых и тяжелых доспехов. На входящих людей они смотрели устало, больше думая о смене караула и обеде, чем о каких-то там малефикарах. И все равно смотрели; когда же проходили Релонд и Миримэ, ближайший храмовник глянул сквозь них, как будто перед ним вообще никого не было.

Сам лагерь был разделен примерно на две половины центральной «улицей». Это было немного необычное и не совсем удобное расположение хотя бы потому, что сточные канавы вдоль палаток вели вовнутрь вместо того, чтобы выводить отходы наружу, как и положено обычным канавам. Как следствие, в центре всегда стоял неприятный запашок, и люди старались не ходить там. Вот только Миримэ казалось, что в воздухе витает еще что-то кроме этого запаха.

Они зашли в большой центральный шатер на западной стороне.
— Релонд! — окликнул его молодой маг среднего роста с мягкими чертами лица, немного скрытыми двухдневной щетиной. — Я тебя все утро ищу. Прибыло письмо из Минрато… — он осекся, увидев Миримэ.
— Ничего, можешь говорить. Она одна из нас. Это Миримэ, моя старая знакомая, я тебе о ней рассказывал.
— Очень… приятно, — процедил он, недоверчиво рассматривая эльфийку.
— Миримэ, это Йован, моя правая рука.
Она удивленно подняла бровь, но Релонд сделал вид, что не заметил.
— Дела подождут, пожалуйся, не беспокой нас, — сказал он и мягко, но настойчиво проводил Миримэ в соседний шатер, соединенный с этим перемычкой. На земляном полу стояли два стула, стол, заваленный какими-то бумагами и картами, голубой волшебный огонь горел в жаровне возле стены, давая достаточно света. Большую часть стола занимала подробная карта Ферелдена, на которую было нанесено несколько пометок и надписей. Краем глаза Миримэ заметила, что большинство из них относятся к Денериму, лесу Бресилиан и Башне.
— Присаживайся, — Релонд сам развалился на одном из стульев, закинул ногу на ногу, взял запечатанный конверт со стола, сломал сургуч и пробежал тексту глазами, — хочешь чего-нибудь?
— Покончить с этим побыстрее.
— Конечно. Но, может, все-таки чаю? — по ее выражению лица было видно, что ответа он не дождется. — Йован!
— Да, уже иду.

Тут же на пороге появился маг с двумя фарфоровыми чашками. Миримэ пришлось ради приличия взять одну и сделать маленький глоточек, после чего она поставила чашку на стол и стала ждать. Удивляться не стала: он вполне мог дать условный знак помощнику на входе. А накипятить воды у мага получается намного быстрее, чем у обычного человека.

— С чего бы начать… — протянул Релонд, тоже для виду отпив чаю. — Ты, безусловно, слышала о событиях в Башне Круга?
— Группа магов крови во главе с Ульдредом попытались поднять восстание. Говорят, была жуткая резня.
— Это мягко сказано. Дело в том, что это была далеко не группа, а примерно треть всего Круга. И переворот удался бы, все было тщательно спланировано, но потом Ульдред вдруг сорвался… У них там что-то произошло на очередном заседании, и ближайшее окружение моего учителя получило приказ начать раньше времени. Остальные даже не были предупреждены, и, короче говоря, самые горячие кинулись в драку, кто поумнее — поспешил уйти.
— Ты говоришь так, как будто не причастен к этому.
— Так и есть, — невозмутимо ответил он. — Видишь ли, тогда я… немного разошелся во взглядах с моим учителем и впал в немилость. Если бы я только сумел вовремя его образумить, сколько жизней можно было спасти…

Тут Релонд замолк и несколько секунд просматривал текст.

— И как это относится к нам?
— Прямо. Перевороту нужна была репетиция. Так сказать, выяснение реакции населения Башни на разрыв Завесы и мятеж. Нужно было оценить эффективность работы храмовников, панику, которая неизбежно охватит людей, скорость перехода еще не решившихся магов на сторону победителей, то есть нашу сторону, и так далее. Было решено, что один из учеников устроит побег, на него можно будет повесить все подозрительные события и в образовавшейся суматохе выполнить необходимую операцию. Это должен быть кто-то внешне лояльный, верующий, безобидный — тот стереотип мага, который желателен Церкви. И который нужно разрушить. Кто-то с явными проблемами с Истязанием, но не слишком ценный, способный или перспективный. Кого не жалко.
— Я.
— Да, именно тебя я и выбрал. Потом же, когда храмовники теряют контроль над ситуацией, допускают в Башне панику, не могут поймать малефикара и вообще показывают себя не с лучшей стороны, я, бесконечно преданный Кругу маг, во имя Создателя и Церкви героически сражаю злую эльфийскую колдунью, в которую, как известно всем, я до смерти влюблен… На слезу не пробивает?

Миримэ ничего не сказала. Даже ее выражение лица практически не изменилось.

— В общем, вмешались некоторые непредвиденные обстоятельства, если тебе интересно, нас сдал этот придурок Алмер. Был ли он ущербным на всю голову или же просто с самого начала работал на Ирвинга, я так и не понял. План пришлось корректировать по ходу, людские жертвы при этом неизбежны, ну а остальное ты знаешь.
— Как у тебя складно получается! — она резко вскочила и взмахнула руками. Релонд не двинулся. — Только что-то я не припоминаю, чтобы соглашалась на это! Я не помню, чтобы ты вообще о чем-либо меня спрашивал! Хочу ли я изучать вашу проклятую магию крови или вообще общаться с тобой и о… о более тесных отношениях!
— Ах, вот в чем дело! — опять улыбнулся он, словно не замечая, как взбешена собеседница. Или, наоборот, замечая. — Никому не нравится быть пешкой, это правда. Не забывай, что тогда я тоже только учился, и ты прекрасно знаешь, что эта сила слишком соблазнительна, чтобы ею не воспользоваться. Магия крови дает власть над разумом, нужно лишь знать, какую именно мысль заложить туда, и она пустит корни. Подумай, ты ведь выросла в эльфинаже, не доверяла людям ни на грамм, сколько усилий должен был приложить человек, чтобы ты приняла его ухаживания? Никуда бы ты, конечно, не делась, но что плохого в том, что я немного… обезболил этот процесс и сэкономил нам кучу времени? И все равно ты бы оказалась в моей постели, пусть после десятка прогулок под луной и романтических признаний. Результат все равно тот же.
— А как же свобода выбора? Это все равно насилие, пусть и в более изощренной форме.
— Ты меня не слушаешь, что ли? Не было у тебя никакого выбора. Ни у тебя, ни у меня тоже. Я выполнял приказ. Быть может, это была бы не ты, а, скажем, Кейла или еще какая свихнутая на Церкви девка — значения не имеет.
— С чего мне тебе верить? Сколько тебя знаю, не слышала от тебя ничего, кроме лжи. Впрочем, это типично для людей. Прощай.

Она развернулась и ушла. Почти. До выхода оставалась всего пара шагов, когда Релонд снова окликнул ее.

— Никому еще не удавалось уйти от судьбы. Исход предрешен, но чем раньше ты примешь свою судьбу, тем меньше страданий ты причинишь себе и окружающим.
— Хватит философии. Ты обещал, что оставишь меня в покое, — ответила Миримэ, не оборачиваясь.
— У меня есть еще одна просьба. Сегодня вечером состоится одна очень важная встреча. Я бы хотел, чтобы ты сопровождала меня на ней.
— Но ты обещал!
— Конечно. А ты сама сказала, что я всегда вру, чему же ты тогда удивляешься? Ах да, совсем забыл! Вздумаешь упираться — отдам храмовникам.

Эльфийка вздрогнула, но не нашла, что ответить. Вместо этого подошла к нему и отвесила хорошую, с замахом, пощечину.

— А я вполне могу это сделать, в этом можешь мне поверить, — сказал Релонд, потирая щеку.
— Ты… Да ты…
— Жду тебя здесь с первой звездой. Одень что-нибудь поприличнее, скажем, с долийским колоритом. Всякие там ваши лютики-цветочки, только не переусердствуй. По мнению некоторых, Ферелден и так «воняет мокрой псиной», так что не будем варварами… Йован! Будь добр, покажи нашей гостье выход.


Релонд снова перечитал письмо, все больше хмурясь. Во-первых, ему не сильно нравилось содержание, а во-вторых, текст был зашифрован, и на ходу подбирать ключ было нелегкой задачей.

— Иногда мне кажется, они там совсем сбрендили… Как думаешь? — сказал он непонятно кому, потом вдруг усмехнулся, встал и подошел к жаровне. — Сомневаюсь, сомневаюсь…

Йован быстро вернулся и оповестил о себе, тихо кашлянув.
— Думаешь, это разумно?
— Что именно? — ответил Релонд, наблюдая за беспорядочной пляской язычков пламени.
— Эта лоялистка. Зачем она нам? Тем более на встрече?
— Ну хотя бы для одного хорошо известного тебе гостя. Там и так одни люди, не нужно его злить. Пусть будет пара представителей старшей расы, кстати, вытащи Ирдика из библиотеки, он хоть и городской, но тоже пригодится…
— И все ради этого? А нет ли здесь личного мотива?
— Может, и есть. Удобное объяснение, сверни все на него и не ищи другого… — письмо упало в жаровню, бумага вспыхнула и свернулась черными клочками. — За все эти годы, что провел в Башне, к кому ты привык идти, если тебе нужен совет?
— Наверное, к…
— Вот и я бы пошел. И она пойдет.