Место для стоянки этим вечером оказалось исключительно удачным. Через полчаса после того, как палатки были поставлены, севернее от лагеря обнаружился небольшой пруд с чистой, нагретой за день водой и дном, покрытым не мерзким илом, а изумительной круглой галькой. Поэтому неудивительно, что ещё через десять минут Элис Кусланд уже всецело наслаждалась лучшим из купаний, подвернувшихся ей за последний месяц. Или даже за два.

Пруд был и впрямь чудесен. Метров десять в самой широкой своей части, в самой глубокой он был длинноногой Элис ровно по шею. С пологим бережком и густыми кустами, которые превосходно скрывали от нежелательных зрителей. И даже с большим плоским камнем, на который можно было аккуратно сложить всю одежду, чтобы не отряхивать её потом от мусора и муравьёв. Загляденье просто.

Ломая ногти и шипя, Элис расплела русые косы, тугими бубликами свёрнутые выше плеч, и, закатывая глаза от блаженства, вымыла голову. Или — в данном случае — хотя бы попыталась это сделать. Когда волосы приобрели сносный вид, леди Кусланд расчесала… ах, мечты, мечты — пригладила их, перебросив на грудь, и застыла, отмокая и отдыхая, с намерением всё оставшееся до замерзания время посвятить маскировке под фонарный столб, невесть как оказавшийся посреди пруда.

— О, какая неожиданность… — вкрадчивый голос Зеврана заставил Элис вздрогнуть и приглушённо взвизгнуть.
Расслабилась.
Благородная разбойница сердито уставилась на эльфа, чья бесстыдная улыбка во все тридцать два озаряла собой окрестности не хуже прожектора. Несколько секунд прошло в молчании.
— Ты, конечно, осознаешь, Зев, что таращишься на совершенно голое начальство? — наконец осведомилась леди Кусланд, для пущей безопасности скрещивая на своем укрытом расплетёнными косами бюсте худые руки.
— О, поверь мне, прекрасно осознаю, — Зевран понизил голос так, что в нём прорезались бархатные нотки. — И даже получаю от этого осознания удовольствие. А ты? Разве нет? Разве не приятно красивой женщине, когда ею любуется привлекательный мужчина?
— Нет, — отрезала Элис. — И я была бы безумно счастлива, если бы ты оказал мне услугу…
— О, всегда готов…
— И вернулся в лагерь!
Эльф плотоядно усмехнулся.
— А я-то думал о несколько другой услуге, моя бесценная леди. Скажем… помочь тебе потереть спинку?
— Если мне понадобится такая помощь, я позову Лелиану, — в тон ему ядовито промурлыкала девушка.
— Жаль, — щёлкнул языком тот. — А что, если я помогу тебе управиться с твоими прекрасными… нет, прямо-таки роскошными золотыми волосами? Тебе ведь наверняка сложно одной это делать: они такие тяжёлые, такие…
— Длинные? — добавила бард и развела руки, чтобы продемонстрировать огорчительную для Зеврана длину волос. — Нет, спасибо. И помощь в заплетании кос тоже можешь не предлагать.
— Жаль. Ведь, как известно, эльфы знают, как нужно правильно плести косы. И я мог бы…
 
Его прервал громкий шорох в кустах, и на бережок быстрым шагом выступил Алистер, уже наполовину стянувший с себя рубашку. Выпутавшись растрёпанной головой из ворота, он разглядел, что не один, и спохватился, отворачиваясь и отгораживаясь растопыренной ладонью — как всегда, чрезвычайно громкий в попытке скрыть смущение:
— Ох, Элис, прости, пожалуйста, я не смотрю, честное слово! — взгляд его наткнулся на Зеврана, и молодой Страж твёрдо ухватил его за локоть, отворачивая от пруда. — Эй! И тебе смотреть не следует, ясно?
— Кто сказал? — рассмеялся Зевран, выворачиваясь из цепкой хватки несостоявшегося храмовника. — Леди возражала, нет?
— Да! — воскликнула «леди», уже промёрзшая и слегка обозлённая.
— Вот видишь?! Так что давай оставим леди наедине с собой и дадим ей спокойно помыться…

— Что за шум, а драки нет? — пробасили кусты голосом Огрена и через мгновение явили гнома собственной персоной. — Ух ты, да вы тут развлекаетесь вовсю! И не позвали, паршивцы… — и он начал торопливо расшнуровывать ворот рубахи.
Тут уже леди Кусланд перепугалась не на шутку. У Огрена-то слова с делом редко когда расходятся.
— Эй! — рявкнула она, пятясь и размахивая кулаком. — Не вздумай, ясно?!
— Ты чего? — почти обиделся гном. — Мне что, грязным, так его за ногу, разгуливать?
Элис облегчённо перевела дух.
— Давайте все уйдём по-хорошему… — снова начал Алистер.
— Слушай, парень, с каких это радостей мне уходить? Я мыться пришёл и иначе как чистым отсюда не уйду!..
— Пока вы не появились, мы вели прекрасную беседу, нет?..
Леди Кусланд взвыла на манер боевого рога, и наступила тишина.
 
И в этой тишине из кустов медленно и величаво выплыл великан-кунари, на ходу расстёгивая ременные пряжки. Удостоив компанию на берегу мимолётным взглядом, он остановился возле того самого камня, на котором лежала одежда Элис, и стал сноровисто избавляться от своей.

Бард повторила свой боевой клич, а Алистер, вытаращив глаза, прерывающимся голосом спросил у Стэна:
— Позволь поинтересоваться, что ты делаешь?..
— Тело должно быть чистым после битвы, — коротко ответил тот, оставшись в одних штанах.
— Стой! — в третий раз взвыла девушка — теперь уже на грани паники, — а тебя не смущает, что я тут?! Без одежды?! Торчу?!
Кунари выпрямился и посмотрел на Элис.
— Мыться в одежде неразумно, — он взялся за последний ремень. — Взгляды одного воина не должны смущать другого воина.
И штаны упали на аккуратно сложенную стопку одежды.
Чего, к счастью, в ужасе зажмурившаяся Элис уже не увидела.

— Эй, а наш друг дело говорит! — радостно воскликнул Огрен, прыгая на одной ноге и стягивая сапог. — Воин воину глаз не выклюет, значит!
— Отличная мысль, — поддержал довольный Зевран, поводя худыми плечами.

Спустя полминуты окрестности вокруг озера огласились воплями и плеском. Но Элис Кусланд при этом уже не присутствовала. Преодолев пруд в пару гребков, она выскочила на противоположный берег и, сверкая выпуклостями в бледном свете луны, на максимально возможной скорости удалялась в сторону лагеря…